Как легко нам дышать,

оттого что подобно растенью

в чьей-то жизни чужой

мы становимся светом и тенью...

(отрывок "От окраины к центру", сборник "Остановка в пустыне", 1962)

а жаль(

Как хорошо, что некого винить,

как хорошо, что ты никем не связан, 

как хорошо, что до смерти любить

тебя никто на свете не обязан.       

(отрывок, сборник "Остановка в пустыне", 1961)

                           

Страшные вещи делает война с людьми...

"Помню, например, как в 1945 году, на какой-то станции под Ленинградом, мы с матерью ждали поезда. Война только что кончилась, двадцать миллионов русских гнили в наспех вырытых могилах, другие, разбросанные войной, возвращались к своим очагам или к тому, что от очага осталось. Станция являла собой картину первозданного хаоса. Люди осаждали теплушки, как обезумевшие насекомые; они лезли на крыши вагонов, набивались между ними и так далее. Почему-то мое внимание привлек лысый увечный старик на деревянной ноге, который пытался влезть то в один вагон, то в другой, но каждый раз его сталкивали люди, висевшие на подножках. Поезд тронулся, калека заковылял рядом. Наконец ему удалось схватиться за поручень, и тут я увидел, как женщина, стоявшая в дверях, подняла чайник и стала лить кипяток ему на лысину. Старик упал...броуново движение тысячи ног поглотило его, и больше я его не увидел."

Эссе "Меньше единицы" (1976)

Правда кончается там, где начинается ложь...

Вся правда о Ленине

Эссе  "Меньше единицы" (1976)

       Все это имело мало отношения к Ленину, которого я не взлюбил, полагаю, с первого класса - не столько из-за его политической философии и деятельности, о которых в семилетнем возрасте имел мало понятия, а из-за вездесущих его изображений, которые оккупировали чуть ли не все учебники, чуть ли не все стены в классах, марки, деньги и Бог знает что еще, запечатлев его в разных этапах жизни. Был крошка-Ленин в светлых кудряшках, похожий на херувима. Затем Ленин на третьем и четвертом десятке - лысеющий и напряженный, с тем бессмысленным выражением, которое можно принять за что угодно - желательно за целеустремленность. Лицо это преследует всякого русского, предлагая некую норму человеческой внешности - ибо полностью лишено индивидуального. (Может быть, благодаря отсутствию своеобразия оно и позволяет предположить много разных возможностей.) Затем был пожилой Ленин, лысый, с клиновидной бородкой, в темной тройке, иногда улыбающийся, а чаще обращающийся к "массам" с броневика или трибуны какого-нибудь партийного съезда, с простертой рукой.

       Были варианты: Ленин в рабочей кепке, с гвоздикой в петлице; в жилетке у себя в кабинете, за чтением или письмом; на пне у озера, записывающий свои "Апрельские тезисы" или еще какой-то бред, на лоне. И, наконец, Ленин в полувоенном френче на садовой скамье рядом со Сталиным, единственным, кто превзошел его по числу печатных изображений.....

    Вероятно, научившись не замечать эти картинки, я усвоил первый урок в искусстве отключаться, сделал первый шаг по пути отчуждения.